Следопыт, или На берегах Онтарио - Страница 72

Прекрасная осенняя ночь еще усиливала те чувства, которые внушает молодым, здоровым и счастливым людям новизна впечатлений. Было тепло, что в этих краях не всегда бывает даже летом, а легкие струи воздуха, повеявшие с берега, несли с собой прохладу и аромат лесов. Ветер, хотя и не сильный, весело гнал "Резвый" вперед и не позволял капитану ослаблять внимание – ведь в темноте всегда чувствуешь себя менее уверенно. Однако Джаспер был, по-видимому, в хорошем настроении, если судить по нескольким словам, которыми он перекинулся с Мэйбл.

– Не правда ли. Пресная Вода, – сказала наша героиня, уже научившаяся величать этим именем молодого матроса, – при таком ходе мы скоро доберемся до места?

– Так отец сказал вам, Мэйбл, куда нас послали?

– Ничего он мне не говорил. Мой отец настоящий солдат и так отвык от семьи, что не рассказывает о своих делах. А разве запрещено говорить, куда мы направляемся?

– Это недалеко. При таком курсе, пройдя еще шестьдесят иди семьдесят миль, мы попадем к реке Святого Лаврентия, где французы, может быть, зададут нам жару. По этому озеру далеко не уедешь!

– Так и дядюшка Кэп говорит, ну, а я не вижу, чем Онтарио отличается от океана.

– Вы вот побывали на океане, а я никогда еще не видел соленой воды, хоть и воображаю себя матросом! В глубине души вы, наверное, презираете такого моряка, как я, Мэйбл Дунхем!

– У меня нет такого чувства, Джаспер – Пресная Вода. Какое право имею я, девушка без знаний и опыта, смотреть на кого-нибудь свысока! И меньше всего на вас – ведь майор доверил вам командование этим судном! Мне никогда не приходилось плавать по океану, хотя я и видела его, и, повторяю, я не нахожу никакой разницы между этим озером и Атлантическим океаном.

– А между людьми, которые плавают здесь и там? После всех нападок вашего дядюшки на нас, озерных матросов, я боялся, Мэйбл, как бы вы не сочли нас самозванцами.

– Пусть это вас не тревожит, Джаспер, я знаю своего дядюшку. Он так же нападал на жителей побережья, когда жил в Йорке, как теперь – на ,тех, кто плавает в пресных водах. Нет, нет! Ни мой отец, ни я этого не думаем. А если бы дядюшка Кэп заговорил откровенно, то его мнение о солдатах оказалось бы еще хуже, чем о матросе, который никогда не видел моря.

– Но ваш отец, Мэйбл, выше всех ставит солдат! Он даже хочет выдать вас замуж за солдата!

– Джаспер – Пресная Вода! Меня – за солдата! И этого хочет мой отец? Что это ему вздумалось? За кого же из солдат здешнего гарнизона я могла бы выйти замуж и чьей женой он желал бы меня сделать?

– Человек может так сильно любить свою профессию, что она в его глазах искупает тысячу недостатков.

– Но нельзя так любить свою профессию, чтобы забыть обо всем на свете. Мой отец хочет выдать меня за солдата, но в Осуиго нет такого солдата, которого он ног бы пожелать мне в мужья. У меня затруднительное положение, Джаспер: я недостаточно хороша, чтобы стать женой джентльмена, офицера, и слишком хороша – полагаю, Джаспер, что даже вы это признаете, – чтобы стать женой простого солдата.

Говоря с полной откровенностью, Мэйбл покраснела, сама не зная отчего, но в темноте ее собеседник не заметил этого. Она смущенно рассмеялась, словно чувствуя, что, как бы ни была щекотлива эта тема, она заслуживает беспристрастного обсуждения.

Джаспер, по-видимому, смотрел на место, занимаемое Мэйбл в обществе, иначе, чем она сама.

– Правда, Мэйбл, – сказал он, – вас нельзя назвать леди.., в обычном смысле этого слова…

– Ни в каком смысле, Джаспер, – горячо перебила его правдивая девушка, – на этот счет я нисколько не обольщаюсь. Волею бога я дочь сержанта и вполне довольна положением, предназначенным мне по рождению.

– Но ведь не все остаются в том положении, в каком родились, Мэйбл, некоторые возвышаются над ним, а иные падают ниже. Многие сержанты стали офицерами, даже генералами, так почему же дочь сержанта не может стать леди, выйдя замуж за офицера?

– Что касается дочери сержанта Дунхема, то хотя бы потому, что едва ли найдется офицер, который пожелает на ней жениться, – со смехом ответила Мэйбл.

– Вы полагаете? Но кое-кто в Пятьдесят пятом полку думает иначе, а один офицер из этого полка действительно хочет на вас жениться. Мэйбл.

Быстро, как вспыхивает молния, в памяти Мэйбл промелькнули лица пяти или шести младших офицеров гарнизона, у которых, судя по их возрасту и склонностям, скорее всего, могло бы появиться такое желание; и, пожалуй, ее облик был бы неполным, если бы мы скрыли, что мысль о возможности возвыситься над своим положением доставила ей живейшее удовольствие; хоть она и говорила, что довольна своим уделом, но сознавала, что по своему воспитанию и образованию достойна лучшего. Однако это чувство было столь же мимолетным, как и неожиданным, потому что Мэйбл Дунхем была девушкой слишком чистой и по-женски проницательной, чтобы смотреть на брачные узы только с точки зрения преимуществ положения в обществе. Это мгновенно исчезнувшее чувство было отголоском представлений, привитых воспитанием, тогда как более устойчивое мнение, которого она держалась, вытекало из существа ее натуры и ее принципов.

– Я не знаю ни одного офицера ни в Пятьдесят пятом, ни в каком-нибудь другом полку, который хотел бы сделать такую глупость. И я сама не совершу подобной глупости и не выйду замуж за офицера.

– Глупость, Мэйбл!

– Да, Джаспер, глупость. Вам известно не хуже, чем мне, как общество смотрит на такие браки, и я была бы огорчена, очень огорчена, если бы убедилась, что мой муж хоть раз пожалел, что, поддавшись увлечению хорошеньким личиком и стройной талией, женился на дочери человека низкого звания, на дочери сержанта.